Через несколько лет после женитьбы Гуннара и Халльгерды в Исландии ничего не уродилось, затем последовали суровая зима и дождливое лето. Все сено погнило. Задолго до окончания новой зимы во многих домах стали кончаться продукты и корм для скота. Мелкие землевладельцы стали обращаться за помощью к крупным. Самым состоятельным из них был Гуннар с Речного Склона. Сам он был добрым человеком, и его щедрость как нельзя кстати подходила гордости Халльгерды. Но постепенно Гуннар сам стал нуждаться и, в свою очередь, обратился к хозяевам, которые оказались более бережливыми.
Откель из Церковного Двора, к которому он пришел первым, был грубоватый парень, который давно с ревностью относился к славе Гуннара.
– Тебе нужны мясо и сено? – усмехнулся он. – Жаль, что ты напрасно приехал. Для продажи у меня ничего нет.
Гуннар уже думал уехать назад.
– Извини, сосед. Трудные времена настали для нас. Я слышал, что у тебя есть запасы, а иначе не стал бы тебя тревожить, – продолжил он.
– У меня есть запасы, – подтвердил Откель, – их больше чем достаточно, но я не хочу их продавать.
– Тогда дай мне их взаймы, если тебе так больше нравится, – легко сказал Гуннар. – Уверяю тебя, ты внакладе не останешься.
– Я ничего не даю попрошайкам, – резко ответил Откель, встав на пороге. – У меня хозяйство меньше, чем у некоторых, но я знаю, как им управлять, чтобы не становиться должником соседей.
– Оно сослужит тебе хорошую службу, – сказал один из людей, стоявших за спиной Гуннара, – если мы заберем твои продукты силой и оставим тебе деньги.
– Оставьте лучше меня в покое! – закричал Откель и отступил, когда толпа сделала шаг к двери. – У меня хорошие связи с Моссфеллем, который знает, как защитить меня от грабителей.
– Оставьте его, – твердо сказал Гуннар. – Человек имеет право на свои товары и на дурную славу, которую он зарабатывает своим поведением. Раз он отказывается продавать, мы можем возвращаться домой.
– Кто сказал, что я ничего не продам? – возмутился Откель. Его самообладание вернулось к нему, поскольку он увидел, что Гуннар не причинит ему вреда. – Как я могу отказать великому правителю Речного Склона? Можешь даже купить этого раба, если хочешь. Дешево. – Откель указал на неуклюжее существо, которое в нерешительности переминалось с ноги на ногу за сложенными в зале бревнами.
– Кто это? – спросил Гуннар, пораженный жалостью к бедняге.
– Мелкольв, ирландский мальчик, которого я купил у своего брата. Мы заставляем его работать, но он глуп, и ты можешь забирать его. Маленькие люди, как мы, должны экономить, в то время как еще один рот в твоем доме не будет иметь особого значения. – Откель радостно захихикал.
– Я куплю этого человека, – заявил Гуннар, которому было жаль оставлять раба такому хозяину. – Позови его, и я уеду.
– Это не по-дружески, – возразил Откель, снова ухмыляясь. – Разве ты не войдешь и не разделишь мой скромный обед? У меня есть мясо, масло, сыр, хотя у таких состоятельных людей, наверное, всего этого полно и дома.
Гуннар бросил деньги за раба на снег под ноги Откелю и уехал.
– Оставьте его в покое, – сказал он своим спутникам. – Это маленький человек, а такие люди иногда обладают скверной душой.
Гуннар прискакал домой в Речной Склон и раздобыл продукты. Но история о поведении Откеля облетела округу, и о ней пошло много разговоров.
– Ты должен убить его, – с негодованием сказала мужу Халльгерда. – Я всегда считала тебя малодушным глупцом, но никогда не думала, что ты спокойно воспримешь такое оскорбление.
– Жена, – сказал Гуннар, – ты говоришь слишком много об убийстве. К счастью, ты ссорилась с моими друзьями, а не с такими людьми, как Откель, у которого, похоже, большие связи. Ругайся со мной дома, но позволь мне управлять внешними делами.
– О, с тобой нет смысла говорить! – воскликнула она. – У тебя нет чувства собственного достоинства.
Гуннар пожал плечами и вышел. Такие сцены давно стали обычными, и если он не мог сдерживать Халльгерду, то, по крайней мере, избегал открытой войны.
– Хрут был прав насчет ее характера, – бормотал он себе под нос. – И все-таки я не вижу, чтобы она могла причинить какой-то вред.
Пришло лето, а с ним и надежда на хороший урожай. На пастбищах появилась трава, а потом и мясо, хотя кладовые по-прежнему пустовали. Гуннар поехал на собрание, обещав привезти с собой компанию друзей. Как только он скрылся из виду, Халльгерда послала за рабом Мелкольвом.
– Ты хорошо знаешь дом Откеля. Где у него кладовая? – спросила она.
– Во дворе рядом с кухней, – пробормотал раб.
– Отлично, – сказала Халльгерда. – Теперь слушай меня. Я дам тебе двух коней. Ты поскачешь к Откелю и с наступлением темноты нагрузишь их. Разбросай при этом вещи, а когда будешь уходить, подожги все. В суматохе никто и не заметит пропажу.
– Я не вор! – с достоинством крикнул Мелкольв. – Не хочу выполнять такое поручение.
– Я убила мужчин получше тебя, – огрызнулась Халльгерда. – Никто не станет искать тебя, кроме мужа, но он будет рад, что я убила своего раба, а не соседского.
– Я пойду, хозяйка, – торопливо согласился раб.
В тот вечер он поскакал на Церковный Двор. Рано утром мальчик вернулся со свертками масла и сыра, которые Халльгерда спрятала в свою пустую кладовую.
– Ты поджег постройку? – спросила она.
– Да, хозяйка, все хорошо загорелось. Я видел отблески огня от реки, где остановился, чтобы починить обувь. Пламя взвилось высоко, а вокруг бегали люди. Я слышал их крики. Думаю, кухня тоже сгорела.
– Очень хорошо, – сказала Халльгерда. – Вижу, ты полезный человек. Ну, теперь Откель из Церковного Двора получил по заслугам.
Откель был потрясен потерей своих кладовых. Он посчитал, что пожар возник случайно, от искры, вылетевшей из кухни и попавшей в один из амбаров. Но днем к нему с пастбища пришел человек, сообщил о следах копыт у реки и принес кинжал и пояс Мелкольва, которые раб оставил, когда чинил обувь.
– Я узнаю этот нож! – вскрикнул Откель. – Он принадлежит Мелкольву, которого я продал Гуннару… Гуннару… Почему единственный человек Гуннара, который знает, где находятся мои кладовые, появился здесь в ночь пожара?
Он бросился на пепелище и стал бегать вокруг него. Строения были полностью разрушены, и хозяин не мог найти многого, но убедил себя и без доказательств.
– Кладовую сначала обокрали, а потом подожгли, – заявил Откель.
– Если мы сможем свалить это на Гуннара, – сказал его друг Скамкель, – то ославим его на всю Исландию, как вора.
– Для этого нам нужны доказательства, – ответил Откель, выпрямляясь и потирая брови испачканной пеплом рукой. – Все случившееся понятно, но для суда у нас ничего нет.
– Слушайте меня, – сказал Скамкель, – и скоро у нас будут все необходимые доказательства. Я знаю людей Гуннара. Они любят поиграть в великодушие, раздавая еду прямо у дверей дома. Пошли туда бродяг и воров, чтобы они принесли оттуда что-нибудь. Если хорошо сделать дело, можно будет выгнать Гуннара из страны.
Через несколько дней Гуннар вернулся домой с собрания с большой компанией. Халльгерда не могла удержаться и выставила на стол лучшие продукты.
– Где ты взяла масло и сыр? – удивленно спросил муж, поскольку знал, что ничего подобного в доме давно не было.
– Занимайся своими делами и оставь домашние заботы мне, – ответила Халльгерда, так как была уверена, что он не станет ссориться с ней в присутствии гостей.
– Где ты взяла эту еду? – громко крикнул Гуннар. Странные слухи о пожаре у Откеля уже распространились по округе, и, хотя никаких имен не упоминалось, ходили слухи, что соседские кладовые могут оказаться полными.
Халльгерда ничего не ответила, но Гуннар заметил на ее лице виноватое выражение. Он сделал два быстрых шага и ударил жену по щеке.
Халльгерда отпрянула назад, споткнулась о табурет и неуклюже шлепнулась на пол на глазах у гостей. Звук пощечины раздался в полной тишине. В этой же тишине женщина поднялась и отряхнула пыль со своего ярко-синего платья.
– Два человека умерли за меньшее, чем пощечина, – четко проговорила она. – Можешь быть уверен, я припомню этот удар, даже если ждать придется двадцать лет.
– Уберите эту еду со стола! – крикнул Гуннар слугам, повернувшись спиной к жене. – Наши гости извинят меня за скудное угощение, о котором я предупреждал их по дороге.
Масло и сыр унесли со стола. Их заменило копченое мясо, которого у Гуннара было в достатке.
– Принесите эля, – приказал хозяин. После этой команды языки развязались, и мужчины начали громко разговаривать обо всем на свете, кроме еды.
На следующий день Откель и Скамкель сидели на сыроварне и укладывали сыр в формы, которые Откель позаимствовал у жены. Халльгерда продолжала строить из себя благородную леди, и бродяги принесли необходимые доказательства.
– Он наш! – крикнул Скамкель. – Этот сыр точно подходит под нашу форму, и совершенно ясно, что его сделали в ней.
– Надо за это выпить, – с радостью ответил Откель. – Я пожертвую дюжину таких кладовых, чтобы насолить этому гордецу Гуннару. Его славе великого в нашей округе будет положен конец.
В сыроварню вошел слуга:

– Гуннар с Речного Склона во дворе, хозяин. С ним толпа людей. Он только что слез с коня.
Откель отбросил форму для сыра в сторону и вскочил.
– Спокойно, спокойно, – сказал его друг. – Не надо торопиться. Уже точно доказано, что Гуннар вор и должен ждать, когда ты выйдешь к нему.
– Верно, – согласился Откель. – Скажи ему, что я сейчас приду.
Когда он наконец появился во дворе, его встревожило то, что слуги провели Гуннара в дом и теперь ему придется выпивать с гостем. Но Гуннар не заставил хозяина долго ждать объяснений.
– Сосед Откель, – начал он, – я узнал, что моя жена обокрала тебя с помощью ирландского мальчика. Прошу тебя, поверь, что я ничего не знал об этом, и расскажи людям о том, что я принес тебе извинения.
– Прекрасное предложение, – сказал Скамкель через плечо друга. – Все в округе твои друзья, а не Откеля. Ты все хорошо рассчитал.
– Хорошо, – спокойно произнес Гуннар, но немного покраснел. – Могу я возместить твои убытки в двойном размере?
Скамкель пошептался с Откелем, и тот наконец сказал:
– Это честный поступок – возместить убытки, но я позволил бы сделать это только благородным людям.
– Мне нет дела до твоего советчика. – Гуннар холодно взглянул на Скамкеля. – Но если хочешь, можешь возместить свои убытки сам.
– Ничего подобного! – воскликнул Откель. – Я хотел бы сначала посоветоваться со своими двоюродными братьями Гейром и Гицуром, которые помогут мне довести это дело до суда.
– Если речь идет о суде, – сказал Гуннар, – ты можешь вспомнить, что у меня тоже есть друзья. Ты отказываешься от честного предложения, и если выдвинешь обвинение, то у меня найдутся свидетели, которые в состоянии доказать, что тобой движет только зависть. Не думаю, что тебе от этого будет большая польза.
На следующий год на тинге до того, как дело дошло до председателя, события стали развиваться, как и предсказывал Гуннар. Гейр и Гицур возмутились поведением Откеля и стали настаивать, чтобы спор был решен в пользу Гуннара. Тот открыто изложил факты, и Откелю самому пришлось возмещать потери от пожара да еще заплатить Гуннару за свою клевету. Обвиняемый поменялся местами с обвинителем. Гейр и Гицур потребовали от своего родственника, чтобы впредь он не смел мстить. Откель и Скамкель уныло побрели домой, и никто бы уже не вспомнил это дело, если бы не случай.