Азия — колыбель религий, но она бывала и их могилой. Религии исчезали не только с гибелью древних цивилизаций, их сметало и победоносное шествие новых верований.' Одним из таких учений-завоевателей, распространившимся наиболее широко, стал буддизм...
Мудрые старцы не хотели войны. Каждый — и Бхимасена, и Дрона и Дрхитараштра, и, конечно, Кришна — понимал, что в битве погибнут лучшие воины. Казалось, вся природа пыталась предотвратить войну. Как пронзительно кричали небесные птицы, как горестно шумели деревья, до времени сбрасывая свои листья! Горы содрогались от лавин. Тучи ни на миг не раскрывали своих объятий, поэтому солнца не было видно. Сизый туман стелился над землей. Встретились на огромном поле два войска. Много доблестных героев пришло сюда. Тысячи боевых колесниц, тысячи слонов, десятки тысяч пеших воинов… Страшной должна была стать эта битва, ведь брат шел убивать брата, сын поднимал руку на отца, внук — на деда. Многие любящие друг друга люди оказались по разные стороны. Так, Арджуна и его братья должны были сражаться против своего любимого учителя Дроны. Перед битвой подъехал Юдхиштхира к войскам Кауравов и, обняв своего деда Бхимасену, учителя Дрону и многих других дорогих его сердцу людей, просил у них прощения за все, чем мог обидеть их прежде. Получив их благословение, вернулся он в свое войско. С рассветом началась битва. Сошлись войска в рукопашной, и содрогнулась земля. Забился в судорогах океан, потекли вспять реки… Колесницы погибали, тараня друг друга. Ливень стрел разрывал несчастных воинов на части. Метались по полю раненые слоны, давя всех на своем пути. Боги тоже явились на битву на своих небесных колесницах. Одни помогали Пандавам, а другие — Кауравам. Даже лесные демоны и ракшасы столпились вокруг, глядя на сражение. Наконец стало ясно, что Кауравы проиграли битву. Пандавы поочередно расправились со всеми своими обидчиками. Последним был поединок Бхимасены и Дурьодханы. Убил врага Бхимасена, разбив ему спину своей тяжелой палицей. Закончилась битва. Все поле Куру было залито кровью. Плача ходили по нему жены и матери воинов. Безутешным было их горе. А затем всю ночь пылали погребальные костры, унося души героев в царство Ямы. Плакал Юдхиштхира, глядя на страшное поле Куру. Размышлял он о доле царя и воина. Наутро подошла к нему Дpay пади, и сказал он ей: — Слушай же, нет на свете ничего страшнее войны и власти. Не должен человек быть ни царем, ни воином. Жить надо никого не обижая. Больно мне, совсем истощили меня муки совести. Ведь это я — виновник всего происшедшего. Не могу я смотреть в глаза матерям и женам убитых воинов. Уйду в лес, стану отшельником и тысячи лет буду замаливать свой грех. Но сказала ему Драупади: — Ты обязан выполнять свое предназначение на этом свете. Ты явился в этот мир, чтобы быть царем. Управляй нами. Защищай нас с оружием в руках, о воин! И сотрясалась могучая грудь Юдхиштхиры от рыданий. И скатывались его слезы в полноводный Ганг.
