Земля становилась личной собственностью царей и жрецов. И тут на трон взошел человек, храбрый и решительный, реально оценивший положение, сложившееся в стране. Это был Хуфу (Хеопс по Геродоту). 

Поскольку жрецы, которые ненавидели Хуфу, вели записи, они описали его как человека «погрязшего во всех видах зла», который «вверг страну в пучину бедствий». Впрочем, причина их ненависти абсолютно понятна: «Он повелел закрыть все святилища и воспретил приносить жертвы». Вполне понятно, что действия Хуфу повергли жрецов в невероятный ужас, поскольку их жизненный уровень целиком и полностью зависел от пожертвований. Строительство Большой пирамиды в Гизе дало жрецам еще одну возможность подвергнуть жестокой критике своего врага. И вот что со слов жрецов пишет о строительстве пирамиды Геродот:
«…Он принудил всех египтян работать на него.

 Одним было, как говорят, приказано из каменоломен в Аравийских горах таскать камни к Нилу; после же того, как камни переправлялись через реку на судах, другим он приказал принимать их и тащить к хребту, называемому Ливийским.
Работали же непрерывно каждые три месяца по сто тысяч людей. Времени же прошло, как говорят, десять лет, пока народ томился над проведением дороги, по которой таскали камни, труд только немного легче сооружения пирамиды, как мне кажется (ибо длина ее – пять стадиев (стадий = 184,97 метра), ширина же – десять оргий (оргий = 1,85 метра), высота же, где она всего выше, восемь оргий, причем она сделана из шлифованного камня с высеченными на нем изображениями живых существ); и вот на постройку этой дороги и подземных помещений в том холме, на котором стоят пирамиды, пошло десять лет; эти помещения он (Хеопс) сделал себе усыпальницей на острове, проведя канал от Нила. На сооружение же самой пирамиды пошло, как говорят, двадцать лет; каждая ее сторона имеет восемь плетров (плетр = 30,83 метра), причем сама она – четырехугольная, и столько же высоты; сделана она из шлифованного камня, наилучшим образом пригнанного друг к другу; ни один из камней не меньше тридцати футов»20.
Теперь мы знаем, что Геродот либо неправильно понял жрецов, либо был намеренно введен в заблуждение. Любому, кто знает Египет, а не является путешественником вроде Геродота, известно, что три месяца, в течение которых сто тысяч человек трудились на строительстве пирамиды, приходились на тот период, когда Нил выходил из берегов и заливал своими водами прилегающие поля; в это время крестьяне оставались без дела и вели полуголодное существование. Именно на этот период царь задействовал крестьян в строительстве и обеспечивал их жильем, о чем свидетельствуют развалины строений барачного типа рядом с пирамидой Хуфу, и хорошим питанием. «В египетской надписи, начертанной на пирамиде, обозначено, сколько истрачено на редьку, лук и чеснок для рабочих; и как я хорошо помню, переводчик, читавший письмена, сказал мне, что было истрачено тысяча шестьсот талантов серебра. Если же это обстоит так, сколько могло быть еще истрачено на железо, которым работали, и пищу и одежду для рабочих?» – пишет Геродот. Однако народ с благодарностью вспоминал Хуфу, и не случайно спустя несколько столетий он фигурирует в народных легендах.
Известность преемнику Хуфу, Хафра, принесли воздвигнутые им сооружения и прекрасные скульптурные изображения самого фараона. Жрецы ненавидели его не меньше, чем Хуфу. Они поведали Геродоту, что во время господства этих двух царей египтяне перенесли все мыслимые и немыслимые страдания, а «храмы были закрыты и никогда не открывались». Геродот пишет о тирании Хуфу и Хафра, когда сообщает об их преемнике Менкау-Ра (греч. Микерин). Микерин, сын Хеопса, пишет Геродот, правил в Египте; он открыл храмы и позволил людям, которые были доведены до крайности, вернуться к своим занятиям и жертвоприношениям, и это было самым справедливым из всех царских решений. Не было войн, угроз вторжения, перестрелок на границах, ничего, что бы нарушило привычный ход жизни, и, значит, можно сказать, что весь период правления IV династии был мирной эпохой. Великолепные сооружения явно свидетельствуют о том, что страна была достаточно процветающей, чтобы поощрять развитие искусства в высочайшей форме.
По Манефону, III и IV династии происходили из Мемфиса, а V династия из Элефантины. Судя по всему, преемственность прошла мирно; старая линия отмерла, и новые цари были, вероятно, потомками боковой линии. В период правления V династии, как и во времена IV, не происходило важных исторических событий, но из сохранившихся надписей, изобилующих деталями, можно сделать некоторые выводы относительно личности фараона. Главный врачеватель Саху-Ра, очевидно, был предан царю: «Я прославлял царя и восхвалял всех богов за Саху-Ра, поскольку он знает желания всех из своего окружения».
Расцвет торговли пришелся на период правления V династии, и вместо подробных описаний войн и сражений надписи сообщают о путешествиях в чужеземные страны. Египет богател. Это касалось не только царя, имевшего большие каменные сооружения, но и знати и чиновников, крупных и мелких, имевших украшенные скульптурами гробницы-часовни. Теперь предметы роскоши появились и у простых людей. Возросло число образованных людей; часто упоминаются письма, которые получал или отправлял царь. Для переписки и составления отчетов стали использовать папирус. В то же время значительно усилилась власть жрецов; пожертвования умершим фактически шли заупокойным жрецам.
VI династия известна отчетами о торговых экспедициях, сопровождаемых вооруженными эскортами, и карательных кампаниях против племен, с которыми сталкивались экспедиции. Появились автобиографические надписи, и самая известная из них принадлежит вельможе Уна. Вот что он сообщает о себе:
«(Я был юноша), опоясавшийся поясом (зрелости) при величестве Тети (первый фараон VI династии), причем должность моя была начальника дома шна (возможно, мастерские или склады). Я был смотрителем дворцовых хентиу-ше (возможно, арендаторы, сидевшие на царских землях)…Старейшина дворца при величестве Пиопи (третий фараон VI династии). Его величество возвел меня в сан друга и смотрителя жрецов города при своей пирамиде.
Когда должность моя была… его (величество назначил меня) судьей и устами Нехена (судейская должность), так как он полагался на меня больше, чем на любого другого своего слугу. Я вел допрос наедине с главным судьей – верховным сановником в случае любого тайного дела… от имени царя, царского женского дома и 6 верховных судебных присутствий, так как его величество полагался на меня больше, чем на любого другого своего сановника, больше, чем на любого другого своего вельможу, больше, чем на любого своего слугу.
Велось дело в царском женском доме против жены царя Унтес (Уретхетес) втайне. Его величество велел мне спуститься, чтобы вести одному допрос, причем не было там ни одного главного судьи – верховного сановника, ни одного (другого) сановника, кроме меня одного, так как я пользовался расположением и был угоден его величеству и так как его величество полагался на меня. Это я вел запись наедине с одним судьею и устами Нехена, причем должность моя была (только) начальника дворцовых хентиу-ше. Никогда раньше человек моего положения не слушал тайного дела царского женского дома, но его величество велел мне слушать, так как я пользовался расположением его величества больше, чем другой его сановник, больше, чем любой другой его вельможа, больше, чем любой другой его слуга»21.
Уна возглавил карательную экспедицию, снаряженную для защиты от набегов бедуинов. Вот как он описывает эту экспедицию:
«Его величество отправил меня во главе этого войска; местные князья, казначеи царя Верхнего Египта, единственные друзья дворца, главы и градоначальники Верхнего и Нижнего Египта, друзья, начальники переводчиков, начальники жрецов Верхнего и Нижнего Египта и начальники (управлений) стояли во главе отрядов подвластных им верхне– и нижнеегипетских селений и деревень и нубийцев этих стран. Это я начальствовал над ними, причем должность моя была (только) начальника дворцовых хентиу-ше, ввиду… моего положения, так что ни один из них не причинял зла другому, так что никто из них не отнимал хлеба и сандалий у путника, так что никто из них не отбирал одежды ни в одном селении, так что никто из них не отбирал ни единой козы ни у одного человека. Я привел их на Северный остров, во Врата Ихотепа и округ (Гора) справедливого (указанные места точному определению не поддаются; скорее всего, они находились на восточной границе Дельты, около Синайского полуострова), состоя в этой должности… Мне было сообщено число (людей) этих отрядов, – (его) никогда не сообщали ни одному другому слуге»22.
Уна настолько хорошо справлялся со своими обязанностями, что возглавил в общей сложности пять экспедиций. Во время последнего похода, посадив часть войск на корабли, Уна направился вдоль берега Южной Палестины и преследовал бедуинов вплоть до Палестинских холмов, где вторгся во владения оседлого населения, возделывающего смоковницы и виноград, и захватил много пленных. Его Триумфальная Песня, рассказывающая об этой победе, явилась первым примером такого рода поэзии.
Номарх Элефантины Хархуф (Хирхуф, Хуефхор), как до этого его отец, был начальником каравана. Несколько раз царь отправлял его на юг. Первый раз Хархуф был направлен царем в страну Иам, за вторые нильские пороги, «чтобы открыть путь в эту страну. Выполнил я это в семь месяцев и доставил оттуда дары всевозможные драгоценные. Был я за это весьма и весьма похвален». Но самой интересной была третья экспедиция.
«Послал меня его величество в третий раз в Иам. Встретил я правителя Иама, когда он направлялся к стране ливийцев, чтобы поразить ливийцев до западного угла неба. Вышел я следом за ним к стране ливийцев, умиротворил ее, дабы она молила богов всех за царя.
…Чтобы оповестить величество Меренры, моего владыки… следом за правителем Иама, ибо я умиротворил этого правителя Иама… перед Ирерчетом, позади Сечу, встретил я правителя Ирерчета, Сечу и Уауата…
Спустился я с 300 ослами, нагруженными благовониями, эбеновым деревом, притираниями, продуктами – сат (какое-то драгоценное растение, произраставшее в Нубии), шкурами пантер, слоновой костью, изделиями – чениа (возможно, какое-то метательное оружие) и всевозможными превосходными вещами.
Тогда увидал правитель Ирерчета, Сечу и Уауата силу и многочисленность войск Иама, спускавшихся со мной ко двору, и воинов, посланных со мной; привел и отдал мне быков и коз и сопровождал меня до гор Ирерчета, ибо я был превосходнее и бдительнее какого-либо иного единственного друга или начальника переводчиков, спускавшегося в Иам искони».
* * *
А вот четвертая поездка доставила Хархуфу особое удовольствие, и его отчет о ней представляется самым интересным из всех надписей того периода. В то время фараоном был Пепи II (Пиопи II), маленький мальчик, примерно девяти лет от роду. Хархуф написал своему господину, что везет ему карлика. Забавно читать письмо, которое маленький царь отправил Хархуфу в ответ на сообщение о карлике:
«Собственная печать царя. Год 2-й, третий месяц времени наводнения, день 15-й.
Указ царя единственному другу, жрецу-херихебу, начальнику переводчиков – Хуефхору.
Мне известно содержание этого письма твоего, посланного тобою царю во дворец, чтобы дать знать о том, что ты благополучно спустился в Иам вместе с воинами, бывшими с тобою. Сообщил ты в этом письме своем, что доставил ты дары всякие великие и прекрасные, пожалованные Хатор (богиня неба, супруга бога солнца Гора. Она считалась также богиней войны и покровительницей женщин), владычицей Имемаау для духа царя Верхнего и Нижнего Египта Ноферкара (тронное имя пятого царя VI династии Пиопи II), живущего во веки веков. Сказал ты в этом своем письме, что доставил ты карлика (для) плясок бога, из страны духов, подобного карлику, доставленному казначеем бога Баурджедом из Пунта (страна на восточном побережье южной части Красного моря, современное Сомали) во времена царя Асеса (предпоследний царь V династии). Сказал ты его величеству: «Никогда не был приведен подобный ему никем другим, совершавшим (путешествие) в Иам искони». Каждый раз ты совершал то, что любит и хвалит господин твой. И днем и ночью ты был занят выполнением того, что любит, хвалит и приказывает господин твой. Выполнит его величество желания твои многочисленные превосходные, дабы они были полезными для сына сына твоего вовеки, чтобы говорили все люди, когда услышат они, что сделал для тебя (его) величество: «Не подобно ли это тому, что было сделано для единственного друга Хуефхора, спустившегося из Иама, за бдительность, проявленную им при исполнении того, что любит, хвалит и приказывает господин его». Итак, плыви вниз по течению ко двору немедленно, посылай [донесения]. Доставь с собой этого карлика, которого привел ты из страны духов живым, здравым и невредимым, для плясок бога, для увеселений, для развлечения царя Верхнего и Нижнего Египта Ноферкара, живущего вечно. Когда будет спускаться он с тобою на судне, поставь надежных людей, которые бы находились позади его на обеих сторонах судна. Сторожи, чтобы (не) упал он в воду. Когда он будет спать ночью, поставь надежных людей, чтобы спали они позади его в палатке (на палубе). Проверяй по десяти раз ночью. Желает мое величество видеть карлика этого более чем дары (синайских) рудников и Пунта.
Если прибудешь ты к двору и действительно будет карлик этот с тобою жив, здрав и невредим, сделает мое величество для тебя больше, чем было сделано для казначея бога Баурджеда во времена царя Асеса, ибо согласно с желанием моего величества видеть этого карлика»23.
Много других экспедиций было отправлено на юг и в Пунт, поскольку в начале правления Пепи II торговля процветала. Однако ясно, что фараон, когда стал взрослым, не выполнил обещаний, данных в юности; он был слабым правителем. Пепи дожил до ста лет и более девяноста лет правил страной.