Наследует сын, а не дочь

По этой причине религия запрещала дочери наследовать отцу.
Таков древний принцип, оказавший одинаковое влияние и на законодателей Индии, и на законодателей Греции и Рима. У этих трех народов были одни и те же законы, но не потому, что они заимствовали их друг у друга, а потому, что создали их на основе одних и тех же верований.
«После смерти отца, – гласят «Законы Ману», – пусть братья разделят наследство между собой», и законодатель добавляет, что советует братьям обеспечить сестер; это доказывает, что сестры не имели никаких прав на отцовское наследство.
Так же обстояли дела и в Афинах. В своих речах Демосфен зачастую указывает на то, что дочери не могут являться наследницами. Сам Демосфен является примером использования этого правила, поскольку у него была сестра, при этом он, мы знаем с его собственных слов, был единственным наследником состояния; отец выделил всего седьмую часть состояния в приданое дочери.
Что касается первых постановлений римского права, лишавших дочерей права наследования, то у нас нет текстов древних законов и никаких точных свидетельств по этому вопросу. «Институции» Юстиниана59исключают дочь из числа естественных наследников, если она не находилась под властью отца, а согласно религиозным обрядам она выходила из-под власти отца после замужества.
Следовательно, если на момент смерти отца дочь не была замужем и могла разделить наследство с братом, то после замужества она утрачивала право на наследство, поскольку переходила в новую семью и принимала культ мужа. И поскольку такое положение существовало во времена Юстиниана, мы можем предположить, что в древних законах этот принцип был применен со всей строгостью и незамужняя дочь, которая однажды могла выйти замуж, не имела никаких прав на получение отцовского наследства. Кроме того, в «Институциях» упоминается древний принцип, к тому времени устаревший, но не забытый, согласно которому наследство всегда переходило по мужской линии. Отзвуком этого древнего правила является тот факт, что согласно гражданскому праву женщина никогда не могла считаться наследницей. Чем дальше мы поднимаемся от времен Юстиниана к древним эпохам, тем ближе мы подходим к закону, запрещавшему женщинам наследование. Во времена Цицерона отец, оставлявший после себя сына и дочь, мог завещать дочери только третью часть своего состояния; если у него была только дочь, то она могла получить не более половины состояния. Кроме того, следует отметить тот факт, что для того, чтобы дочь получила третью часть или половину состояния, отец должен был составить завещание в ее пользу; сама же дочь ни на что не имела прав. За полтора века до Цицерона Катон, желая восстановить древние обычаи, употребил все свое влияние, чтобы добиться принятия закона Вокония, запрещавшего: 1. Назначать женщину наследницей, даже если она была единственной дочерью, замужней или не состоящей в браке; 2. Завещать женщине более половины отцовского наследства.
Закон Вокония просто восстановил более древние законы, поскольку невозможно предположить, чтобы он был принят современниками Сципиона, если бы не опирался на древние, по-прежнему почитавшиеся правила. Следует добавить, что в законе Вокония нет упоминаний о праве наследования ab intestate – без завещания, вероятно, потому, что древние правила на этот счет были все еще в силе. В Риме, как и в Греции, древний закон исключал дочь из числа наследников, и это было вполне естественным и неизбежным следствием правил, установленных религией.
Правда, люди вскоре нашли способ обойти этот закон и примирить религиозное предписание, запрещавшее дочери наследовать, с естественным чувством отца, желавшего дать дочери возможность воспользоваться его состоянием. Закон решил, что дочь должна выйти за наследника.
Афинское законодательство довело этот принцип до окончательного результата. Если покойный оставлял сына и дочь, то только сын являлся наследником отца и обеспечивал сестру приданым60.
Если у сына и дочери покойного были разные матери, то у сына был выбор: либо жениться на сестре, либо обеспечить ее приданым. Если покойный оставлял после себя только дочь, то наследником становился ближайший родственник покойного, который был обязан жениться на его дочери. Более того, если дочь была замужем, то она должна была оставить мужа и выйти замуж за наследника отца.
Сам наследник, если он был женат, должен был развестись с женой и жениться на дочери наследодателя. Здесь мы видим, насколько древний закон шел вразрез с природой, чтобы соответствовать религии.
Необходимость удовлетворения требований религии в сочетании с желанием защитить интересы единственной дочери заставили найти еще один выход. В этом отношении удивительно схожи афинский и индусский законы. В «Законах Ману» мы читаем: «Тот, у кого нет сына, может потребовать от дочери дать ему сына, который станет его сыном и сможет совершать поминальные церемонии в его честь». В этом случае отец должен предупредить того, кому отдает в жены свою дочь, произнеся следующую формулу: «Я отдаю тебе свою дочь, украшенную драгоценностями, у которой нет брата; сын, которого она родит, будет моим сыном и должен будет совершить мое погребение». Подобный обычай существовал и в Афинах; отец мог продолжить свое потомство через дочь, отдав ее замуж на тех же условиях. Сын, родившийся в этом браке, считался сыном отца жены, следовал культу отца, участвовал в совершении религиозных обрядов и позже заботился о его могиле. Согласно индусскому закону этот ребенок наследовал своему деду, как если бы был его сыном; точно так же было и в Афинах. Если отец выдавал замуж дочь на условиях, о которых мы говорили выше, то наследовала ему не дочь, не зять, а сын дочери. Как только этот мальчик достигал совершеннолетия, он вступал во владение наследством своего деда с материнской стороны, даже если его мать и отец были живы.
Эта исключительная терпимость со стороны религии и закона подтверждает высказанное нами ранее правило. Дочь не наследовала отцу, она рассматривалась как посредник, через которого могла продолжаться семья. Она не наследовала сама, но через нее передавался культ и наследство.