В плане общественного устройства деревни майя, как правило, имели черты клановой системы. Хотя каждая семья имела надел земли, группа соседей из 15—20 человек совместными усилиями справлялась с решением основных сельскохозяйственных задач, а большинство обитателей деревни являлись родственниками.
Майя, как правило, гордились своими родословными. Они велись и по отцовской, и по материнской линиям. Каждый человек имел два имени, одно вело свое происхождение от родового имени отца, другое – от родового имени матери. 

Собственность и членство в «клане» с его тесными узами взаимопомощи наследовались по мужской линии. Сложности во взаимоотношениях по женской линии главным образом были связаны с запретами на заключение браков. Мужчина не мог жениться на женщине, носившей имя, совпадавшее с его родовым именем по материнской линии, даже если они не являлись близкими родственниками, но в то же время он мог жениться на близкой родственнице, даже на двоюродной сестре, если она не носила его имени.
Вряд ли в подобном замкнутом и хорошо организованном обществе могло не возникнуть расслоения и появления наживающихся за счет других социальных слоев, и у майя, конечно, существовала своя иерархическая система и тесно связанное с нею чиновничество. Каждая деревня или поселение майя управлялись наместником, которому полагалось платить различные налоги и подати. Налогообложение было двоякого свойства: сельскохозяйственной продукцией и выполнением обязанностей слуг. Определенная часть урожая поступала в доход государства. 

Она хранилась на складах и впоследствии распределялась среди не занятых в процессе материального производства членов общества, к которым относилось и духовенство. Как и в феодальной Европе, крестьяне должны были обрабатывать поля своих повелителей и, как в данном случае, жрецов.
Членам деревенских общин вменялось в обязанность ремонтировать дороги, проложенные вблизи их домов, а также они должны были строить и ремонтировать дома жрецов и знати. Многочисленные великолепные архитектурные сооружения майя: дворцы, гробницы, площадки для игры в мяч, бассейны и многое другое – также были созданы трудом крестьян. Кроме того, когда правитель отправлялся за пределы своих владений, он брал с собой большую свиту челяди, делалось это отчасти из соображений поддержания престижа, а кроме того, для переноски багажа.
Контроль за взысканием всех положенных налогов возлагался на наделенного огромной властью чиновника – батаба. Для крестьян майя батаб олицетворял собой верховную власть. В поездках ему оказывали королевские почести, и целая армия слуг и помощников сопровождала его. Когда он спускался со своих носилок, путь ему выстилали плащами. Один испанский капитан, которому было позволено побеседовать с батабом, как оказалось, должен был говорить с этим высокопоставленным лицом через ширму из ткани. Помимо сбора налогов батаб выполнял функции судьи во всех наиболее важных правовых спорах, возникавших в подчиненном ему районе. Время от времени под его руководством совершались жертвоприношения. А во время войны батаб командовал рекрутированным войском на полях сражений.
В подчинении батаба находился, выражаясь современным языком, целый штат заместителей. На деревенском уровне он имел дело с главой клана, а не с отдельными его членами. Не следует думать, однако, что крестьяне неохотно расставались с взимаемыми с них податями. Будучи «одержимы» религией, имевшей тесную связь с календарем, крестьяне майя полностью полагались на указания жрецов во всех сферах своей деятельности, в особенности связанных с выращиванием и сбором урожая. Одной из главных задач батаба было донести до крестьян указания жрецов относительно благоприятных и неблагоприятных дней.

 Считалось, что эти указания исходят прямо от богов, которые таким образом оказывались причастны к созданию всего самого необходимого для жизни. И поэтому если богам требовались храмы, то крестьяне охотно подчинялись. Доброе дело заслуживало ответных добрых дел. Само строительство храмов велось в строгом соответствии с календарем. Время для строительства нового храма наступало так же регулярно, как время сева и время сбора урожая, и потому воспринималось как само собой разумеющееся. Люди были склонны принимать, не задавая вопросов, все, что становилось обычаем.
Нам неизвестно, воспринимались ли крестьянами другие требуемые от них подати как чрезмерные. По своей совокупности они, вероятно, были не намного обременительнее тех налогов, которые платит гражданин современного государства. Как уже говорилось, возделывание урожая маиса занимало не более 48—50 дней в году, и времени на другие виды деятельности оставалось вполне достаточно. Несомненно, правящие классы считали, что чем больше будут заняты крестьяне, тем меньше поводов у них будет для недовольства. Что же касается податей натурой, то фон Хаген приводит в пример состоящую всего из 20 крестьянских хозяйств деревню, жители которой ежегодно платили своему правителю оброк размером в 1200 фунтов маиса и 20 индюшек. Если подобное бремя поровну разделить на всех, то на каждое хозяйство приходилось 60 фунтов маиса и одна индюшка. Этот вполне приемлемый налог был для хозяйства вовсе не обременителен.
Недовольство крестьян, если оно существовало, вероятнее всего, имело в своей основе возможность сравнивать. Тяготы легче переносить, если они распределены поровну. Недобрые чувства рождаются там, где имеешь возможность видеть привилегированных особ. В обществе майя существовало большое количество людей, освобожденных от бремени налогов. К их числу относились знать, духовенство, чиновники и военачальники. По существу, платить приходилось только крестьянам. Даже торговцы, представлявшие собой отдельный класс, не платили налогов на том основании, что риск, на который им приходилось идти, давал им право на получение высоких прибылей.
Несмотря на эту основополагающую причину для раздоров, в целом в обществе майя царило спокойствие. Даже война, воспринимаемая как естественный феномен, не нарушала раз и навсегда заведенных порядков. Испытывать огорчения крестьянам приходилось только в том случае, если их религия подводила их – другими словами, когда жрецы ошибались в своих предсказаниях по календарю. Утрата веры могла быть обусловлена, например, отсутствием дождей. Точно следуя получаемым через батаба указаниям жрецов по подготовке полей и посадке маиса, крестьяне считали, что вправе ожидать от богов помощи в виде дождей в положенное время. Вероятно, с тем, чтобы оградить себя от подобных непредвиденных обстоятельств в подверженном засухам климате, жречество возвело в принцип человеческие жертвоприношения для умиротворения богов, чтобы добиться от них дождя.