Спустя три года чета правителей в сопровождении придворных отправилась в Сяншань, но на пути их захватил Зеленый Лев, или бог Огня, и Белый Слон, или дух Воды, – два стража храма Будды, которые перенесли их в темную пещеру, расположенную в горах. Затем произошла страшная битва между злыми духами и небесными, поспешившими на помощь пленникам. 

Долго никто не мог одержать верх, пока не прибыло подкрепление под командованием Красного Ребенка дьявола, который мог противостоять огню и правителю Дракона Восточного моря, повелевавшего водами. Тогда наконец удалось освободить пленников.

Покаяние правителя
Теперь правители смогли продолжить свое паломничество. Когда они добрались до острова, Мяо Шань велела Шань Цаю принять монархов с должным почетом и приготовить необходимое для воскурения фимиама. Сама же она заняла свое место у алтаря, ее глаза были вырваны, руки отрублены, раны кровоточили. 

Правитель узнал свою дочь. Испытывая тяжелую печаль, он приблизился к ней, а мать, не выдержав страшного зрелища, потеряла сознание. Мяо Шань рассказала о том, что ей довелось испытать с того времени, как ее казнили и как она достигла бессмертия. 

Затем Мяо Шань продолжила: «Чтобы наказать вас за те многочисленные войны, которые вы вели, когда еще не взошли на трон, чтобы отомстить за сожжение монастыря Белой птицы, владыка Небес поразил вас ужасными язвами. Тогда я в обличье монаха пришла, чтобы исцелить вас, и отдала за это свои глаза и руки. Я вымолила вам свободу у Будды, когда вас заключили в пещере Зеленый Лев и Белый Слон».

Власяница и пепел
Услышав это, правитель пал ниц и предложил воскурить фимиам, поклониться Небу, Земле, Солнцу и Луне. Его слова прерывались рыданиями. Он говорил: «Я совершил великое преступление, убив свою дочь, которая пожертвовала своими глазами и руками, чтобы исцелить меня».
Как только он произнес слова раскаяния, Мяо Шань приняла свой прежний вид и приблизилась к родителям. Ее тело стало прежним, следов увечья не осталось, и она обрела свою прежнюю совершенную красоту. Когда же семья объединилась, все плакали от радости.
«Что ж, – сказала отцу Мяо Шань, – вы и теперь станете принуждать меня выйти замуж и будете мешать моему совершенствованию?» – «Не говори об этом, – ответил правитель, – я ошибался. Если бы ты не достигла совершенства, я был бы уже мертв. А теперь я решил оставить трон и вступить, как и ты, на путь праведной жизни».