И снова бороздят волны корабли Энея. На этот раз ничто не мешает им двигаться к италийским берегам. Пристали они к берегу неподалеку от города Кумы. Тут в зарослях богини колдовства и призраков Гекаты обитала старейшая из прорицательниц, жрица Аполлона седовласая Сивилла.
Принеся жертвы богам, моряки слушали пророчества о своем будущем, которые звучали из расщелины глубокой пещеры, куда ушла старуха. Когда же, замолчав, она вернулась к людям, Эней обратился к Сивилле с просьбой указать ему путь в преисподнюю, до отца.
— В аид спуститься не трудно, — ответила жрица, — но, если ты хочешь вернуться назад, найди в чаще лесной ветвь с золотыми листьями. Тогда примет тебя владыка Аид, и отпустит тебя на землю его супруга Прозерпина, для которой сияющие золотом во мраке листья станут напоминанием о солнечном свете.
Долго бродил Эней по темному сосновому лесу, и лишь мать Венера смогла подсказала ему, где найти ветвь с золотыми листьями.
...За кипарисовой рощей лежало черное, источавшее озеро. Возле него среди голых скал темнел провал. В него и повела Сивилла Энея. Лишь немного спустившись, увидел герой бросившегося на него дракона. Схватился он за меч, но Сивилла успокоила спутника — это не чудовище, а всего лишь его тень бесплотная. Затем они пробрались через толпы душ, устремленных к лодке подземного перевозчика Харона. Эней удивился, что Харон одних пускает в челн, а других отгоняет. Сивилла объяснила, что равенства нет и среди мертвых. Не пускают в челн тех, кто умер и не был погребен. И пока земля не покроет их останки, не попасть им в аид. Среди этих несчастных Эней заметил и своих погибших друзей.
Энея и Сивиллу Харон тоже не хотел пускать в лодку. Но как только пророчица показала ему золотую ветвь, место сразу нашлось.
Немало теней скиталось во мраке преисподней. В лесу, где томились погибшие от любви самоубийцы, встретил он и прекрасную Дидону с гневным взором, в груди которой зияла рана. Бросился к любимой Эней, молил о прощении. Но не смягчилась душа оскорбленной женщины. Умчалась она прочь от Энея. А он последовал за прорицательницей дальше.
Прежде чем ступить на Елисейские поля, где обитали души праведников, Эней омылся в ручье, отбросив мрачные думы. Здесь, в Элозии, царили покой и веселье. Вдали звучали волшебные песни Орфея. Избранники муз — поэты, художники, писатели — были отмечены особым знаком, белой повязкой. Велик был соблазн остановиться, поговорить с ними, набраться мудрости. Но Эней спешил к цели. Он жаждал встречи с отцом. Увидев Анхиса, он трижды попытался обнять тень дорогого человека, но она ускользала из его рук.
Рад был умерший Анхис увидеть своего наследника, поведать ему то, что узнал в аиде. И прежде всего показал он сыну гудящий рой теней на лугу, за рекой забвения Летой. Это были души еще не рожденных потомков, которым еще не пришла пора явиться на землю. Был здесь сын Энея от незнакомой ему еще Лавинии, будущей его жены. От нее пойдет прославленный род италийский Энея. Ожидал в Элозии своего часа и Ромул, который когда-то даст новой Трое свое имя — Рома (Рим).
Многих славных мужей, которые составят славу и гордость новой отчизны Энея, встретил он тут. И Цезаря, и весь род Юлиев, который возьмет начало от сына Энеева Юла. Воспламенив сыновью душу зрелищем славы грядущей, Анхис рассказал о том, что ждет того в самом недалеком будущем — о войнах, победах, поражениях. Предостерег от ошибок и ложных шагов.
Но близился миг вечной разлуки. Истекало время, данное богами Энею для этого удивительного свидания. Он обязан был вернуться на землю.
Эней вернулся к своим товарищам, готовым к походу. Теперь он точно знал, что не напрасны страдания троянцев, что рядом с ними рождается великая история.
|
