Как рассказывается в легенде нарриньери, ворон отправился в путь от северной части Квинсленда до реки Дарлинг. Следуя своим путем, он постепенно добрался до Мюррея.
Пробыв там некоторое время, он познакомился с орлом. Одна из привычек ворона заключалась в том, что он обращался к каждому по имени ронгги, что означает «кровный брат». Когда ворон прибыл в дом орла, он назвал его «кровным братом». А когда орел спросил ворона, на каком основании он его так называет, ворон пояснил, что много веков назад, когда еще многих не было на этом свете, девушка-ворон вышла замуж за юношу из племени орла. 

«Ну, раз так, – сказал орел, – входи и оставайся со мной, а когда поспишь и поешь достаточно, чтобы восстановить свои силы, сможешь продолжить свой путь». После такого приглашения ворон остался в доме орла. Проведя там две недели с хозяином, ворон сказал: «О мой кровный брат, теперь я тебя покидаю и отправляюсь в свой путь». В ответ орел сказал: «Отправляйся, мой кровный брат, когда настанет рассвет».
Ворон отправился дальше, но вскоре захромал, а орел наблюдал за ним до тех пор, пока тот постепенно не скрылся из вида. Когда ворон понял, что орел его больше не видит, он перестал хромать. Его хромота была притворной и нужной ему только для того, чтобы показать, как ему трудно идти. А поскольку в нем обитал злой дух и он мог перемещаться с одного места в другое на темном крыле Зла, то он в один миг перенесся от Мюррея до озера Виктория.

 Скорость его перемещения была столь высока, что когда он оказался на месте, то стоял несколько секунд, словно потрясенный.
Пока он стоял так, собираясь со своими мыслями, один из старейшин пеликанов, который сидел в одиночестве и медитировал, вздрогнул от сильного ветра. Он вскочил на ноги и стал изумленно осматриваться вокруг. Увидев ворона, стоявшего примерно в десяти шагах от него, пеликан настолько испугался, что не знал, спасаться ему или нет. 

Он было уже собрался улететь, когда ворон сказал: «Мой кровный брат, я очень сожалею, что так неожиданно появился рядом с тобой. Прости меня». Пеликан так и остался стоять с открытым ртом, поскольку совершенно не ожидал, что этот странник обратится к нему как к «кровному брату». Оправившись от изумления, он спросил ворона: «О незнакомец, почему ты так меня называешь? Я никогда раньше тебя не встречал, и никто из старейшин о тебе не рассказывал». В ответ ворон сказал: «Кровный брат потому, что твой прапрадедушка был рожден от брака одного из братьев моей семьи и одной из сестер твоей семьи. 

В северных землях моя раса, которая говорит на моем языке, по традиции считает пеликанов своими кровными братьями. Вот, сам прочитай запись о нашем родстве».
И ворон протянул ему палочку-письмо, которая на вид выглядела очень древней. Пеликан не взял палочку, так как не мог читать причудливые кривые углы и точки, но не хотел показать свою неграмотность. Поэтому он сказал: «О мой кровный брат, я принимаю тебя и считаю своим кровным братом. Иди за мной, я отведу тебя в мой дом, в лагерь моей расы». И пеликан пошел вперед, а за ним побрел ворон, который опять начал хромать и стонать, словно от боли. Оглянувшись, пеликан увидел несчастного старого ворона, который хромал позади него, и поинтересовался: «Что случилось, мой кровный брат? Где ты поранился?»
И ворон стал рассказывать ему придуманную историю. «О мой кровный брат, я спускался вон с той великой горы, а когда оказался на равнине, повстречал племя эму. Они не пригласили меня в свой дом, а начали доказывать, что они мне не родня, схватили свои кайке, вадди и бумеранги и стали вызывать меня на бой. В ответ я взял свой щит и стал защищаться. Эму бросил копье, но я отразил его щитом, тогда он метнул бумеранг, который попал в мой щит и раскололся на две половинки. Одна из половинок отлетела в сторону, а вторая отскочила и попала мне в колено. Поэтому я и хромаю. Потом я метнул свое копье, но, увидев, что племя эму собирается атаковать меня, решил, что мне лучше спасаться бегством, и я убежал. Вот почему я так неожиданно оказался возле тебя».
«Но где же находятся эму? – спросил пеликан. – Я их не видел».
«Ты их и не можешь видеть, – ответил ворон, – потому что я бежал быстро, как ветер, и они не смогли меня догнать».
Тогда пеликан сказал: «Пойдем, осталось совсем немного, и ты вскоре окажешься в нашем вурли. Там тебя накормят, и ты сможешь прилечь и отдохнуть, а мы позаботимся о твоих ранах. Посиди немного здесь. Мой вурли находится вон там, на краю лагуны. Я отправлюсь туда и расскажу моим людям, что ты наш кровный брат, пришедший с севера».
Ворон присел и стал ждать, а пеликан отправился в свой лагерь, нашел старейшин племени и рассказал им, что прибыл незнакомец, который представился ему как их родственник. Старейшинам не терпелось увидеть пришельца, уверявшего, что он их кровный брат. «Отправляйся, – велели они пеликану, – и пригласи его воспользоваться нашим гостеприимством. 

Мы сделаем все возможное, чтобы ублажить его». Тогда пеликан пошел и сказал ворону, что все готово. Когда они прибыли в лагерь, все старейшины племени пеликанов вышли вперед и приветствовали его словами: «Кровный брат, отдохни немного у нас».
Ворон уселся перед вурли, которое один из пеликанов предоставил ему на время пребывания. Выказывая свое уважение к гостю, другие члены племени пеликанов стали предлагать ему различную еду, треску, сомиков и омаров. Все эти деликатесы были разложены на подносах из коры эвкалиптов. Ворон был настолько голоден, что съел всю предложенную ему еду. Потом он повернулся к своему хозяину и сказал: «Мой кровный брат, с твоего позволения, я пойду и лягу спать. Мое тело устало от длительного путешествия». Пеликан поднялся и отвел его в вурли, показал, где он может спать, и сказал: «Спи спокойно». С этими словами пеликан удалился, а ворон остался один.
Ворон хорошо выспался, а когда проснулся примерно в час или два пополудни, солнце уже было высоко в небе. Для ворона было непривычно спать так хорошо и долго и просыпаться так поздно. Сидя на кровати, он оглядывался вокруг и думал, почему он совершил такую ошибку и спал так хорошо и так долго. Эта мысль очень его обеспокоила. Затем он начал перебирать те злые мысли, которые обычно занимали его разум. «Может быть, старый пеликан, мой хозяин, околдовал меня? – подумал он. – Наверное, он положил вокруг вурли магическую волосяную веревку»36.
Чем больше ворон думал об этом, тем больше убеждался в своей правоте, и тогда он поклялся, что отомстит пеликанам за это. 

Он настолько привык чинить зло другим, что, когда с ним происходило что-нибудь необычное, он всегда думал, что кто-то другой пытается нанести ему вред. Он вышел из вурли и уже на пороге, в трех ярдах от себя, увидел костер, на котором готовились различные блюда в подносах из коры. Он присел у костра и позавтракал, продолжая при этом размышлять о причинах его столь длительного сна. Затем он поднялся и осмотрелся вокруг, есть ли кто-нибудь дома. Но все вурли были пусты. Вокруг не было ни одного пеликана.

 Тогда он стал кругами бродить по лагерю, каждый раз расширяя круг. Всякий раз, натыкаясь на следы пеликанов, он видел, что все они ведут в одном направлении – в сторону большой лагуны. Тогда ворон пошел по их следам и вскоре нашел пеликанов. Все они сидели на берегу. Пожилые пеликаны беседовали со своими женами, молодые пеликаны, юноши и девушки, мужчины и женщины, с удовольствием купались, а старые плели и чинили сети, готовясь к предстоящей рыбалке.
Ворон спрятался и стал наблюдать за всем, что делали пеликаны, планируя, как отомстить им за то зло, которое они якобы причинили ему. 

И вдруг он заметил пеликана, который со всех ног бежал с противоположной стороны лагуны к другим пеликанам, занимавшимся своими сетями. Все пеликаны поднялись и с сетями в руках поспешили ему навстречу. Молодые пеликаны также прекратили плескаться в воде и последовали за старшими. И тогда этот пеликан повел остальных на противоположный берег лагуны, где они вошли в воду, расставили сети и стали ловить рыбу.
Но тут послышался детский плач, и ворон, покинув свое укрытие, стал искать, откуда доносится этот звук. Он заглядывал под каждый куст, но ничего там не нашел. Тогда он стал заглядывать в дупла деревьев, думая, что матери могли оставить своих детей там. Но и там никого не было. И снова послышался плач, который, похоже, шел отовсюду. Похоже, что голоса детей доносились сверху. Он посмотрел вверх и на расстоянии вытянутой руки, в развилке ветвей огромного эвкалипта, увидел детей пеликанов. Их матери, приходившиеся друг другу сестрами, поместили своих маленьких детей на этот эвкалипт, потому что его ствол был очень гладкий, и добраться по нему было очень трудно. Но они не заметили в его стволе дупло. У основания эвкалипта была натянута сеть, чтобы дети не пострадали, если упадут сверху.
Ворон немного постоял в задумчивости. «Вот моя возможность, – подумал он, – я украду этих детей и отдам их болотному ястребу. Уверен, он будет рад заполучить этих детишек пеликанов. Для него это будет очень вкусная и нежная еда!» Вот какие коварные мысли бродили в голове злого ворона. Тогда он попытался достать маленьких пеликанов, но все его попытки оказались тщетными. И тогда он решил срубить дерево. Ворон поспешил в лагерь и нашел топор. Поспешно вернувшись назад, он попытался срубить дерево, но топор принадлежал пеликанам и отказался рубить дерево. Ворон пытался снова и снова, но безрезультатно. 

Тогда он обругал топор, сказав:
«О ты, бесполезный, ни на что не годный топор! Своим видом ты похож на топор, но этот вид обманчив!» – «О, о, – ответил топор, – уж не думаешь ли ты, что я послушаюсь твоих коварных указаний и осуществлю всякий удар, который ты наносишь мною, чтобы срубить дерево, на котором находятся дети моих хозяев. Так кому же я должен подчиняться? Я не твой слуга. О жестокий и коварный старый ворон, я не буду тебя слушать. Я слуга пеликанов и подчиняюсь только им».
Тогда ворон швырнул топор на землю и выругал его, сказав: «Я прекрасно обойдусь и без тебя. Я использую другие средства. Я подожгу дерево, и оно упадет на землю».
Ворон снова побежал в лагерь и принес оттуда факел. Он положил кучу сухих веток у ствола эвкалипта, добавил сверху сухой травы и поднес к ней факел. Однако факел отказался поджигать траву и сучья. Тогда ворон стал раздувать факел, чтобы разжечь костер, но факел упорно отказывался воспламенять траву. Тогда ворон рассердился и сказал: «И ты тоже, о факел, подобно топору, отказываешься выполнять то, что является твоим прямым делом?» – «Да, – ответил факел, – я слуга хороших и мирных пеликанов. Они никому и никогда не наносят вреда. Они окружили тебя гостеприимством, а теперь за все то добро, которое они для тебя сделали, ты хочешь навредить им. Я слуга пеликанов и подчиняюсь только их приказам».
Жар огня покинул палку, которая теперь в руках ворона превратилась в простую черную и мертвую головешку. Он не знал, что ему делать – топор отказался рубить дерево, а факел отказался его поджигать.
«Так, дайте мне подумать, – сказал ворон, – о, я придумал! Я стану петь древесную песню тукони»37. И ворон запел песню дерева. Неожиданно, словно ниоткуда, появились маленькие тукони. У каждого был крохотный бумеранг. Под эту песню они танцевали по кругу и пели: «О дерево всех деревьев, расти вверх и вверх, вверх до неба». Каждый раз, когда ворон произносил слово «вверх», маленькие тукони подпрыгивали и делали руками так, словно оттягивают и подталкивают что-то воображаемое кверху. И каждый раз само дерево тоже тянулось к небу. Оно росло и росло до тех пор, пока дети пеликанов не стали совсем маленькими и почти невидимыми. Ворон посмеялся про себя, удовлетворенный тем, что совершил что-то грандиозное. 

И тогда он сказал сам себе: «Что мне не удалось выполнить с помощью топора и факела, я сделал посредством песни леса и с помощью тукони».
Ворон думал, что сумел отомстить пеликанам за их проступок, не подозревая о том, что тем самым оказал им великую услугу, так как в этот же самый день господин и госпожа ковровые питоны прибыли туда на каноэ, выдолбленном из ствола дерева. Они нежились на берегу реки под теплым солнышком, и господин ковровый питон проголодался и отправился на поиски пищи. Рыща по бушу, он добрался до лагеря пеликанов и стал осматривать каждый вурли в надежде найти там хоть одного детеныша пеликанов, но оказалось, что матери надежно спрятали своих детей, опасаясь нападения врагов, ковровых питонов.
Когда ковровый питон подошел к дереву, он с изумлением увидел, что дерево выросло очень высоко и теперь расстояние от дупла до развилки ветвей по длине составляло примерно сотню или больше ковровых питонов. Питон оглянулся и увидел ворона, который стоял и радовался:
«Кар, кар! Хорошо сделано! Я отомстил! Какой это будет удар для матерей! Они будут рыдать! Какое их постигнет горе, когда они увидят, что не могут достать и спасти своих детей!»
«Привет! – крикнул ему ковровый питон. – Похоже, тебя радует то, как выросло это дерево. Но мы всегда кормились у этого дерева. Каждую новую луну кто-нибудь оставлял здесь своего ребенка и шел собирать раковины в лагуне либо дикие травы в лесу. Но в эту новую луну все обстоит иначе. Эти дети принадлежат пеликанам. Я чувствую их запах. Мой дух подсказывает мне, что там пища».
«О да, – ответил ворон, – там наверху шесть маленьких пеликанов. Дерево было небольшим, но я пропел песню леса, которая заставила дерево вырасти высоким, и теперь родители этих детей не смогут их спасти».
«Ах ты, коварный старый ворон, ты повсюду суешь свой нос! От тебя всегда одни неприятности. Сначала ты вредишь родителям, но это меня не касается, а потом ты лишаешь меня пищи или делаешь ее недоступной для меня. О ты, негодяй!»
«Подожди минуту, – сказал ворон, – и дай мне подумать. Может быть, я попытаюсь вернуть дерево в его прежнее состояние».
Ворон долго думал, но так и не смог придумать способ, песню или колдовство, которые могли бы заставить дерево вернуться в его прежнее состояние. «Нет, – наконец сказал он, – мне не удается снова призвать этих маленьких волшебных человечков, которые заставили дерево расти. Они обладают волшебной силой, заставляющей деревья расти, и я не понимаю, почему они не отвечают на мое желание».
Ворон не знал, что тукони – это маленькие духи, которые творят добро, но не зло. Они пришли на песню ворона и заставили эвкалипт расти, потому что маленький добрый дух знал, что ковровый питон направляется именно к этому дереву. Поэтому он и послал тукони, чтобы они, танцуя под песню ворона, заставили дерево вырасти, и, таким образом, дети оказались недосягаемыми для коврового питона.
Но теперь маленькие тукони получили другое указание. Они знали, что должно произойти что-то важное. Их миссия была закончена, но им разрешили понаблюдать из невидимого мира за чудесным спасением детей пеликанов.
Через некоторое время матери пеликанов стали беспокоиться о своих детях и поспешили с места рыбалки туда, где их оставили. Придя к эвкалипту, они увидели, что дерево выросло гораздо выше других и теперь они не могут ни видеть своих детей, ни поговорить с ними. Вместе с тем матери слышали крики детей, это их очень опечалило, и они стали бить себя по голове палками ямса и резать свои тела кремневыми ножами, нанося себе глубокие раны. В отчаянии они издали длительный и надрывный вой, который разнесся по всей лагуне. Услышав его, все члены племени пеликанов бросились им на помощь, но вскоре поняли, что ничем не могут помочь ни детям, ни их матерям. Тогда они уселись вокруг дерева и стали рыдать и плакать, пока все другие племена, вараны, эму, кенгуру, опоссумы и сороки, не услышали их причитания и не присоединились к их плачу.
После того как они погоревали так примерно с час, кенгуру призвал добровольцев. Варан и опоссум вызвались попытаться взобраться на дерево. Но когда дерево росло в вышину, оно также росло и в толщину. Чуть ниже развилки ветвей на стволе был нарост, напоминавший кольцо, и он увеличился настолько, что теперь его никто не мог преодолеть.
Первым стал карабкаться вверх варан. Он поднимался все выше и выше, пока не покрыл половину пути до развилки ствола, и тут он увидел, что с того момента, как дерево начало расти, препятствие на его пути значительно увеличилось. Он спустился на землю и рассказал пеликанам и всем остальным, что это оказалось значительно труднее, чем он себе представлял. Он сказал: «Дайте мне топор и помогите мне прорубить проход в том препятствии, которое, как вы видите, выросло там, наверху». Ему дали топор, и варан стал взбираться все выше и выше, пока не добрался наконец до этого препятствия и попытался прорубить себе путь через него, но это ему не удалось, и он во второй раз вернулся на землю очень расстроенный. Варан сказал пеликанам, что, по его мнению, им не удастся спасти детей, но, может быть, опоссум сможет взобраться на дерево и преодолеть эту трудность.
Теперь опоссум побежал вверх по стволу, пока не встретил препятствие. Он попытался его обойти, но безуспешно. Расстроенный и упавший духом, он спустился на землю и рассказал о той трудности, которая не позволяет ему благополучно вернуть детей их матерям. Тогда кенгуру, опоссум, варан и сорока стали рыдать вместе с племенем пеликанов.
Маленький голубой крапивник со своими двумя женами услышал этот стон и стал перелетать с куста на куст, пока не достиг места, откуда мог все видеть и слышать. Он понял, в чем проблема, и, не говоря ни слова рыдающей толпе, крапивник обратился к своим женам: «О мои две дорогие маленькие женушки, я не в состоянии переносить плач этих больших и сильных пеликанов, кенгуру, варана и всех остальных. Оставайтесь обе здесь в кустах и не показывайтесь никому, а я полечу и попрошу моего кузена, дятла, прийти на помощь этим детям. Никто лучше него не может лазать по деревьям».
С этими словами голубой крапивник поспешил через лес больших эвкалиптов. Это была трудная задача для такой маленькой птички, но его поддерживал дух, который позволяет творить великие дела. Этот дух придал крылышкам крапивника силу огромных крыльев орла. Он летел сквозь заросли огромных деревьев в поисках замечательного древолаза.
Но вот голубой крапивник остановился, так как неожиданно услышал поблизости знакомый голос. Он оглядывался вокруг, ища, с какого дерева доносится звук. Сквозь деревья он увидел, как к нему приближается дятел. Тогда он скромно попросил: «О дятел, не отправишься ли ты со мной на спасение детей пеликанов, которые остались на вершине дерева? Варан пытался, но не сумел, опоссум проделал полпути вверх, но не смог пройти дальше, и ему пришлось оставить свои попытки и спуститься назад, отчего он очень расстроился. Ну, пойдем! Матери этих детей – сестры. От рыданий у них могут разорваться сердца».
И тогда дятел попросил крапивника сообщить пеликанам, что он скоро придет на помощь их детям.
Маленький крапивник с сердцем, переполненным радостью, вернулся к племени пеликанов и словами, дарующими успокоение, рассказал, что дятел скоро придет и вернет маленьких детей их матерям. И все – пеликаны, сороки, кенгуру, опоссумы и вараны – с нетерпением стали ждать прихода прекрасного древолаза. И вот, не замеченный никем, прилетел дятел и сказал маленькому крапивнику: «Позови ко мне кенгуру. Мне надо сказать ему несколько слов». Крапивник подлетел к кенгуру и прошептал ему на ухо: «Кенгуру, дятел хотел бы сказать тебе несколько слов перед тем, как поднимется на дерево. Не поспешишь ли ты к нему?»
Кенгуру пару раз кивнул и через секунду оказался рядом с дятлом. Дятел сказал кенгуру, что все должны отойти от основания дерева, никто не должен говорить, шептать или глядеть вверх, все должны склонить головы и закрыть глаза, чтобы никто не видел, как он поднимется вверх и вернется. Кенгуру передал всем пожелания дятла, и те обещали сделать так, как их просят.
Когда все собравшиеся расселись вокруг на земле, склонили головы и закрыли глаза, дятел начал свой подъем. Он обошел препятствие, привязал одного ребенка себе на спину веревкой, сделанной из волокон чайного дерева, вернулся на землю и отдал ребенка кенгуру. Затем он снова поднялся и принес второго ребенка. Так он поднимался на дерево шесть раз, спас шестерых детей и отдал их всех кенгуру.
Пеликаны и матери детей пеликанов все еще сидели с закрытыми глазами и не знали, удалось ли ему спасти детей или нет, пока кенгуру не велел им открыть глаза и посмотреть. Матери радостно закричали и бросились обнимать детей. Когда же сестры оглянулись, чтобы поблагодарить спасителя, его уже и след простыл. Он был уже далеко, так как не хотел, чтобы из него делали героя.
Когда кенгуру увидел, что волнение улеглось и дети снова с матерями, он сказал собравшимся: «Это дело рук какого-то нашего врага. Теперь все должны искать того, кто заставил дерево с помощью волшебства вырасти таким высоким в такое короткое время. Может ли кто-нибудь из вас вспомнить что-то, что кажется ему подозрительным? Перед тем как вы отправитесь по домам, я очень прошу вас серьезно все обдумать».
Вперед выпрыгнул маленький голубой крапивник и сказал: «Когда я со своими двумя женами совершал обычную прогулку, нас привлекли ваши рыдания. Тогда я решил подойти и узнать, в чем дело. Мы осторожно перелетали с куста на куст, пока не приблизились к этому большому дереву. Вы все с волнением смотрели вверх, мы поступили так же и увидели, как варан пытается добраться до нужного места. Затем мы увидели опоссума, а также слышали плач детей, доносившийся с дерева. Подойдя поближе, мы узнали печальную новость о том, что спасти детей невозможно. Это сильно тронуло наши сердца, и тогда я предложил: «Давайте же, жены мои, отойдем за куст и обсудим этот вопрос». Тогда мы спрятались за кустами и, к своему большому удивлению, обнаружили там незнакомца, которого мы никогда раньше не видели и о котором никогда раньше не слышали. Он выглядел довольно лукавым и беседовал с ковровым питоном. Я слышал, как незнакомец предупреждал змею, чтобы она никому не рассказывала о случившемся, чтобы это не дошло до пеликанов, которые предоставили ему такое удобное ложе для ночлега и преподнесли прекрасное угощение, поскольку нарушение законов гостеприимства означает смерть. На что питон ответил: «Ну, ты лучше спасай свою жизнь. Беги и не останавливайся, пока не достигнешь Миполонга». И тогда незнакомец без лишних слов умчался прочь. Давайте же отправимся к ковровому питону, окружим его вурли и потребуем рассказать все о волшебном искусстве, которое заставляет деревья расти».
Все тут же вскочили на ноги, и кенгуру сказал: «А теперь, маленький крапивник, пожалуйста, покажи нам вместе с твоими женами, где искать змею». И тогда маленький голубой крапивник отвел их к тому месту, где располагался лагерь коврового питона. Они окружили его кольцом, и кенгуру приказал питону выйти вперед, так как они желали поговорить с ним. Питон вышел из своего вурли и, представ перед кенгуру, сказал: «У нас не принято, чтобы ты, представитель племени животных, обращался ко мне, члену племени рептилий. По обычаю ты должен попросить варана найти меня и попросить встретиться с представителями других племен. Ты не только нарушил этот закон, но из-за своего неблагоразумия нарушил закон родственных отношений. Ты, мохнатое племя, имеешь наглость обращаться к чешуйчатому племени! Ты, который принадлежит к мохнатому племени, нарушаешь закон, требуя, чтобы представитель пернатого племени показал тебе дорогу ко мне. Это нарушение строгого закона, и ты, о кенгуру, за это ответишь. И еще одно. Пернатое племя ближе по родству к нам, чем к тебе. Ты вообще не связан с ним никаким образом».
Добрый и мудрый кенгуру спокойно выслушал грозную тираду коврового питона и, выдержав паузу, сказал змее: «Я прекрасно знаю, что закон всех рас проводит четкую разграничительную линию между нами, я также знаю, насколько важен этот закон. В этой стране никто не соблюдает этот закон строже, чем я и мое племя. Но, как ты знаешь и как знают все собравшиеся, есть одна вещь, перед которой любой закон, обычаи или традиции отступают, и это – когда ребенок находится в опасности или нуждается в помощи, и тогда все законы, верования и касты отходят на второй план».
Когда кенгуру закончил свой ответ ковровому питону, все собравшиеся закричали: «Правильно! Мы все согласны с тобой, о кенгуру!» Затем, снова повернувшись к змее, кенгуру продолжил: «Ты слышала мнение различных племен по этому вопросу – животных, птиц и рептилий. Неужели тебе не понятно, что ты, как представитель племени рептилий, осталась в одиночестве? Но будем друзьями. Давай вместе найдем того, кто совершил этот ужасный поступок по отношению к невинным и беспомощным детям. Вспомни, о ковровый питон, что у тебя самого есть дети. В один прекрасный день ты и твоя жена тоже можете оказаться в аналогичном положении, как это случилось с пеликанами сегодня, и тогда тебе потребуется помощь других. Подумай не только о себе, о змея, но о любви и беспомощности слабых созданий».
Опустив голову, ковровый питон подошел к кенгуру и сказал: «О кенгуру, я признаю, что был слишком вспыльчив в своем ответе. Сожалею о том, что обвинил тебя в нарушении закона, обычаев и традиций нашей расы. Прошу меня простить».
И тогда ковровый питон поведал им, что тот, кто с помощью волшебства заставил дерево так быстро расти, был не кем иным, как коварным вороном, которому за день до этого семья пеликанов предоставила кров и пищу.
«Но, – спросил один из пеликанов, сделав шаг вперед, – как могло случиться, что ворон поклялся в родстве с нашим племенем? Он обращался к нам «кровный брат», и как могло случиться, что тот, кто женат на нашей сестре, мог опуститься так низко и сотворить такие ужасные вещи? Такого просто не может быть, о змея. Будь осторожен, иначе ты будешь с болью в сердце вспоминать тот день, когда обвинил невиновного».
«Друзья, – сказал ковровый питон более сочувственным тоном, – простите меня, я был вне себя, когда использовал такие выражения. Я уже просил кенгуру простить меня. Я происхожу из очень древней расы. В пещерах и на деревьях у нас сохранились с незапамятных времен рисунки генеалогических деревьев всех племен. Ворон, который был вашим гостем прошлой ночью, не является вашим кровным братом. Он лгун. Он – это Зло».
«Значит, – сказали пеликаны, – нас обманули, и мы стали жертвой его злых замыслов. Давайте догоним его и сотрем с лица земли».
«Простите меня, пеликаны, – сказал кенгуру, – но давайте не будем торопиться в свершении возмездия по отношению к Злу. Скоро он сам истощит все зло, которое находится внутри него. Все его коварные замыслы могут обернуться против него, могут заставить его раскаяться либо уничтожат его. Единственный возможный для нас путь – это послать сокола предупредить все другие племена о том, чтобы они были настороже».
Когда все разошлись по домам, пеликаны посовещались и решили, что они никогда больше не будут помещать своих отпрысков на ветви деревьев. С тех пор и по сей день они соблюдают свою клятву и оставляют детей на земле, то есть откладывают яйца на земле. Они больше не рискуют оставлять своих наследников на деревьях.
А тем временем сокол отправился на поиски ворона. Когда он парил высоко в небесах, его наметанный глаз замечал каждое живое существо внизу. И вот ему показалось, что он заметил ворона. Сокол замедлил свой полет, чтобы бросить еще один взгляд, но предмет исчез так же быстро, как и появился. Он летал по все расширяющейся спирали, уверенный в том, что он заметил именно ворона. Сделав круг, он вернулся в центр, но больше не видел никаких следов ворона. Тогда он подлетел к ближайшему уступу скалы и сел отдохнуть, чтобы подготовиться к следующему обзору наутро. На ночлег он устроился на ветке дерева рядом со скалой. Ночь была ясная и спокойная, и он крепко уснул. Вдруг сокол почувствовал легкое прикосновение к своему плечу, оглянулся и увидел, что рядом с ним сидит сова. Посетительница тихо-тихо прошептала ему на ухо, опасаясь, что в чистом ночном воздухе любой звук может быть услышан каким-нибудь хищником. Она сказала: «В этих местах появился незнакомец. Я видела его в сумерках, когда я и моя соседка, летучая мышь, выглянули из пещеры вон в той долине. Он вел себя очень подозрительно. Его шаги, его движения говорили о том, что его преследует кто-то, либо его собственный злой разум».
В это время появилась летучая мышь. Она уцепилась за сук когтями и повисла вниз головой рядом с соколом. Она сказала: «Я видела незнакомца. По нему видно, что он совершил какое-то зло. Не так давно, когда я была в долине, я кое-что видела. Сначала я подумала, что это моя подруга, сова, сидит рядом с тобой. Затем с ужасной быстротой что-то вознеслось к небесам, а когда достигло определенных высот, то бросилось вниз, подобно метеору, оставляя за собой столб света. Я так испугалась, что бросилась назад в свою пещеру и пряталась там некоторое время. Когда я решила, что опасность миновала, я отправилась на поиски совы, чтобы предупредить ее об этом странном незнакомце, ужасном враге, коварном чудовище, которое держит свой путь в Мюррей. Я увидела, что ты сидишь здесь, а сова рядом с тобой, и поэтому пришла, чтобы рассказать о том, что случилось». Тогда сокол сказал: «Мне приказал мой царь, царь птиц, поймать этого незнакомца, который сеет зло и горе среди племен».
А в это время ворон держал путь в Мюррей. Он повстречал болотного ястреба, который отдыхал на ветви сухого эвкалипта, сожалея о своей неудачной попытке поймать крысиного кенгуру.
«О, – сказал ворон, – я все думаю, не являешься ли ты моим кровным братом».
«Я не знаю, какое родство может связывать нас. Ты мне совершенно незнаком, ты пришелец в этой стране», – ответил болотный ястреб.
«Так оно и есть, – ответил ворон, – без сомнения. Это первый раз, когда я или кто-либо из моей семьи посещает эту страну. Но позволь мне задать тебе один вопрос. Является ли пеллати38твоим тотемом?»
«Да, – ответил болотный ястреб, – но как ты, незнакомец, можешь об этом знать?»
«Это одно из тайных письменных свидетельств моей расы, расы, к которой я принадлежу, племени воронов, по которому ты являешься моим кровным братом».
«Ну хорошо, – согласился болотный ястреб, – будем друзьями. Посиди здесь, а я пока попытаюсь поймать крысу».
«Ладно», – ответил ворон.
Как только болотный ястреб улетел, ворон поспешил в кусты и соорудил там подобие логова крысы. Потом он взял колючки со спины дикобраза и утыкал ими землю в том месте, где сделал дом крысиного кенгуру. Затем он вернулся назад и, увидев на расстоянии болотного ястреба, дал ему знак осторожно приближаться. Ворон шел впереди и показывал путь, пока они не дошли до ловушки, устроенной вороном. Ворон показал вперед и прошептал: «Вон там, в траве, отдыхает крыса. Иди тихонько и осторожно».
Болотный ястреб потихоньку подкрался к указанному месту, и ворон показал ему знаками: «Прыгай в это логово и схвати крысу».
И тогда болотный ястреб прыгнул прямиком туда, где должна была отдыхать крыса, но вместо крысы он приземлился на иголки дикобраза, которые впились ему в ноги.
«О, о!» – кричал болотный ястреб, корчась от боли и оглядываясь вокруг в поисках обманщика. Но того и след простыл. Болотный ястреб уселся на землю и стал стонать от боли. Он не мог вынуть иголки из своих ног и кричал все громче и громче, но никто его не слышал. Он долго кричал, пока не изнемог от страданий и лег умирать.
По пути домой сорока заметила, что болотный ястреб лежит на земле и стонет. Тогда она спустилась и помогла ястребу. Сорока кормила его, пока тот не поправился. Его раны зажили, но иголки остались внутри ног, и с тех пор он может хватать свою добычу более эффективно. До этого увечья болотный ястреб удерживал свою добычу с большими трудностями, но сейчас его лапы, оснащенные когтями, цепко удерживают добычу, и ни одно животное не в силах вырваться. Поэтому болотный ястреб воспринимает ворона не как своего врага, а как своего друга.
Ворон повстречал еще одну жертву, жену смертоносной гадюки. В одно прекрасное солнечное утро она лежала перед своим домом, греясь на солнышке. Гадюки были мирными рептилиями, и, если кто-то причинял им увечья, они стойко переносили страдания, но не нападали в ответ.
«Ну вот, – подумал коварный ворон. – Я помещу в ее тело вирри39. Какой это будет сюрприз!» И тогда, воровато оглядываясь, он подкрался к гадюке, следя за тем, чтобы его никто не видел. Подойдя поближе и убедившись в том, что она крепко спит, он нежно прикоснулся к ее лбу. Гадюка не пошевелилась, и тогда он вонзил вирри в ее хвост, вскочил и убежал. Спрятавшись за кустом, он наблюдал, что будет дальше, но гадюка продолжала лежать спокойно, не двигаясь. Острие палки вонзилось ей в хвост, причиняя ужасную боль, от которой она потеряла сознание. Ворон вновь подошел к своей жертве и, встряхивая, пытался разбудить ее, но безуспешно – она была без сознания.
И вдруг с вышины на него обрушился сокол. Ворон пытался высвободиться, но сокол крепко держал его и сказал: «Своими неблагочестивыми деяниями ты несешь горе и слезы различным племенам. Но теперь ты ответишь за свое лукавство».
Во время схватки сокола и ворона другие члены семейства гадюк вернулись с охоты и увидели, что их несчастная родственница лежит, похоже, мертвая. Они стали причитать, и ветер подхватил их плач и разнес его по долинам до вершин гор. Заслышав его, птицы, животные и рептилии поняли, что это призыв гадюк, и поспешно отправились посмотреть, что происходит. Собравшись вокруг тела, они тоже стали плакать от горя, сожалея о безобидной гадюке. Они желали знать причину ее смерти, и сокол рассказал, что ворон вонзил в нее вирри. Тогда все закричали: «Прикончите его! Похороните его заживо! Он должен быть похоронен вместе со своей жертвой!»
Они подняли тело гадюки, положили его на носилки и отнесли в ближайший овраг. Все шли в одной процессии, а эму и кенгуру вели ворона. Вомбаты вырыли достаточно глубокую могилу, тщательно подготовили тело, обернув его для захоронения в кору чайного дерева, и приказали ворону лезть в могилу. Помедлив, он запрыгнул туда, но, едва коснувшись дна могилы, он исчез, неожиданно и необъяснимо.
Вомбат прыгнул в могилу, чтобы посмотреть, нет ли там бокового прохода, и, к своему великому изумлению, обнаружил тоннель, ведущий на юг. Вомбаты считались искусными копателями тоннелей, и поэтому он сразу понял, в каком направлении идет тоннель и на каком расстоянии будет его следующий выход на поверхность земли. Тогда он крикнул остальным: «Бежим к Солт-Крик!»
В мгновение ока сокол встал на крыло и устремился по направлению к Тинтинаре на юго-востоке. Не обнаружив там ворона, он продолжил свой путь мимо Кингстона, прямиком к Маунт-Бенсон. Там он остановился, окинул окружающую страну своим острым взором, но не обнаружил никаких следов ворона.
Сгорая от нетерпения, он стал подниматься все выше и выше в небо, пока не превратился в крохотную точку. Затем он стал кружить, отклоняясь все дальше и дальше, пока не покрыл сотни миль. Но нигде не было никаких следов ворона, и никто не мог подсказать соколу, где его искать.
Между тем ворон обнаружил большое количество тоннелей и посчитал, что ему будет безопасней оставаться в этих проходах, пока сокол не решит, что ворон погиб. Однако жизнь под землей была настолько неинтересной, монотонной и утомительной, что ворон решил выйти на поверхность земли ночью, чтобы подышать свежим воздухом. Так он и делал некоторое время, пока не сказал сам себе: «Мне надо воспользоваться ранними утренними часами, когда солнце еще не поднялось, чтобы порадоваться жизни, пока сокол не занял свой наблюдательный пост».
Так он и делал от одной новой луны до следующей, пока, наконец, не решил для себя: «Рискну и останусь наверху целый день». Таким образом, он стал наслаждаться прекрасными ясными днями, которые приходили и уходили. Он стал вести свой обычный образ жизни открыто, бродя вокруг в поисках новых жертв.
Когда сокол стал летать кругами над Маунт-Бенсон, он увидел семейство гадюк в большом горе. Тогда он приземлился среди гадюк и поинтересовался, что происходит. Они рассказали ему, что казавшаяся мертвой гадюка вернулась к жизни, она просто пребывала в бессознательном состоянии после того, как ее укололи отравленной палочкой. Ее рана быстро заживает. Вирри вросла в ее тело, и все птицы и животные боятся подходить и прикасаться к ней, они также не позволяют ей прикасаться к ним, потому что теперь она обладает смертоносным жалом40. И с этого дня те создания, которых до этого презирали, шпыняли и пинали, стали обладать оружием, которое несло смерть любому, кому не повезло уколоться о него.
После этого сокол вновь взлетел и отправился через Тинтинару к реке Мюррей, а затем, обогнув Мобилонг, к тому месту, где орел ждал от него отчета о местонахождении ворона. Дожидаясь его прилета, орел сидел на огромном сухом эвкалипте. И вот сокол появился, уселся рядом с ним и сказал: «О орел, безобидная гадюка стала жертвой лукавого ворона, и теперь помимо их желания вся ее семья имеет жала, несущие смерть». – «Немедленно отправляйся, – приказал орел, – и запрети им причинять увечья другим членам племени рептилий».
И снова сокол поспешил по направлению к Татиаре и Тинтинаре, останавливаясь там и здесь, когда встречал варанов и ящериц, чтобы предупредить их о необходимости сторониться ворона. «Не разговаривайте с ним, – говорил он, – и не помогайте ему, даже если он страдает от голода или жажды. Не позволяйте ему приближаться к вам».
Когда сокол спросил у варана, где остальные члены его племени, тот ответил: «Ворон позвал их всех спуститься в подземные ходы. Я плакал, у меня просто разрывалось сердце, когда я уговаривал мое племя не совершать эту глупость и не слушать лесть этого хитрого и коварного ворона. Все семейство ящериц, два семейства змей, ромбовидных и брильянтовых, прислушались к моим советам и отказались от приглашения. Но остальные семейства змей уже гостят в пещерах ворона.
Пригласив змей в прекрасные пещеры, ворон подготовил там для них большой праздник и, когда змеи расселись вокруг, обратился к ним и сказал: «Позвольте мне на некоторое время отлучиться. У меня есть очень важное дело». Змеи ответили, что устроятся поудобнее и будут ждать его возвращения. Ворон поспешно выбрался из пещеры на солнечный свет, поднялся в воздух и кружил там, пока не решил, что стал недосягаем для семьи ястреба. С высоты своего полета он вглядывался вниз, стараясь определить, где находится дом гадюк. Определив это место, он увидел, что там, внизу, царит большое возбуждение. Словно молния с чистого неба, он опустился среди собравшихся и увидел сцену, которая его очень порадовала. Повернувшись к гадюкам, которые столпились вокруг него, ворон сказал: «Разве я не осуществил стремление моего сердца? Так расти, о отравленная острая кость, в теле гадюки. Ты должна стать частью ее тела, и вся ненависть твоей души должна вместиться в этом жале, которое станет жалом смерти. Разве я также не желал, чтобы оно осталось не только в одном этом теле, но и перешло к вашим детям, а от них – их детям, на все грядущие поколения?»
Неожиданно, в мгновение ока, ворон схватил гадюку и понес ее в пещеру, где змеи спали спокойным сном. Они все ели и ели, пока не объелись, и теперь лежали в состоянии оцепенения и мечтали о празднестве, отдаваясь прекрасным видениям. Ворон попытался растолкать их, но безрезультатно. Всмотревшись в их лица, он заметил, что они, похоже, улыбались и выглядели счастливыми и удовлетворенными. Он снова попытался растолкать их, но опять безуспешно. Ворон остановился в раздумье. Он принес им гадюку, чтобы показать, какое эффективное оружие есть у нее. И тогда к нему пришла мысль. Он сказал себе: «Если они блаженно спят, то я заставлю эту пещеру грохотать. Мне нужно позвать на помощь зимородков-хохотунов. Эти веселые ребята сумеют наполнить мою пещеру веселым смехом».
И тогда ворон выбрался наружу и нашел зимородков-хохотунов у Риди-Крик. Он рассказал им, что змеи объелись, они съели так много, что впали в состояние оцепенения, но, несмотря на это, они улыбаются и кажутся счастливыми. «А теперь, – сказал он, – у вас есть возможность использовать ваш прекрасный смех для хорошего дела и разбудить змей». – «Да, – сказал старший из зимородков, – я знаю, что наш смех заразителен. Когда мы смеемся, мы вселяем жизнь и удовольствие в усталых и отчаявшихся. Наш смех делает приятным даже переход в другой мир. Мы согласны. Показывай дорогу!»
Во сне змеи услышали заразительный смех зимородков-хохотунов, и все подняли головы, открыли рты и стали смеяться от души, пока не проснулись. Тогда ворон попросил зимородков-хохотунов спешно убраться, и они покинули пещеру и отправились по домам. Змеи же, которые полностью отошли ото сна, спросили ворона, зачем он позвал их в пещеру. «О, – сказал ворон, – я хочу показать вам кое-что, чем вы также хотели бы владеть. Смотрите!» Он показал им гадюку и спросил, заметили ли они какое-нибудь изменение у этой особи. Змеи стали пристально ее разглядывать, а потом сказали ворону: «Мы видим только вирри, которая вросла в ее тело. Но какая в этом польза?» – «Подождите минутку, – сказал ворон, – сегодня вы станете свидетелями одного из величайших зрелищ нашего века».
В расщелине скал он спрятал вомбата и теперь позвал его. Когда тот появился, ворон приказал ему укусить гадюку, но, как только вомбат попытался это сделать, гадюка махнула хвостом, ударила вомбата в ногу и нанесла ему рану. Ворон сказал: «А теперь посмотрите, какой будет эффект». Вскоре все увидели, как тело бедного вомбата задрожало, и он упал наземь бездыханный. «Ну вот! – сказал ворон. – Разве вы не хотите обладать таким же оружием? Вы можете иметь его у себя во рту. Позвольте мне показать вам это оружие. Поместите его в вашу верхнюю челюсть и оставайтесь в пещере, пока оно не прирастет и не станет частью вас». И змеи ответили согласием.
Итак, ворон провел эту операцию со змеями, и теперь они обладают смертоносными ядовитыми зубами, подарком злобного ворона. Когда пришло время змеям покидать их убежище, ворон решил, что ему будет безопаснее теперь отправиться в другие земли, и поэтому он направился к Маунт-Гамбиер и некоторое время жил там.