В 3017 году Голлум был схвачен в Мордоре и доставлен в Барад–дур, где его допросили под пытками. Когда из него вытянули все, что было можно, Саурон отпустил его и отправил за пределы Мордора. Он не доверял Голлуму, потому что чувствовал в нем некое непокорство, которое даже Тень Ужаса могла бы преодолеть, только уничтожив самого Голлума. Но Саурон видел, как сильно Голлум ненавидит тех, кто его «ограбил», и рассчитывал, что Голлум отправится искать их, чтобы отомстить, и таким образом приведет его соглядатаев к Кольцу.
Но, однако, Голлум был вскоре после этого пойман Арагорном и доставлен в Северное Лихолесье; и, хотя лазутчики Саурона последовали за ним, они не сумели освободить Голлума, и тот был передан в надежные руки. 

А надо сказать, что до сих пор Саурон никогда не обращал внимания на «полуросликов», даже если и слышал о них, и пока еще не знал, где находится их страна. От Голлума он не смог получить отчетливых сведений даже при помощи пыток, — как потому, что Голлум действительно не знал ничего определенного, так и потому, что он искажал то, что знал. В глубине души Голлум, как и догадывался Саурон, оставался непокорным, и сломить его могла только смерть — отчасти в силу его хоббичьей натуры, а отчасти — по причине, которую Саурон полностью постичь не мог, ибо его и самого снедала тяга к Кольцу. Ненависть Голлума к Саурону пересилила ужас перед ним, потому что Голлум почувствовал в нем своего величайшего врага и соперника. Именно поэтому Голлум посмел притвориться, будто уверен, что земля полуросликов находится поблизости от тех мест, где некогда жил он сам, у берегов Ирисной реки.
И теперь Саурон, узнав, что Голлум попал в руки к предводителям его врагов, испугался и понял, что надо спешить. Однако все его обычные шпионы и лазутчики не могли принести ему никаких известий — как благодаря бдительности дунедайн, так и из–за измены Сарумана, чьи слуги перехватывали слуг Саурона или сбивали их с пути. Саурон проведал об этом, но его рука пока еще была не настолько длинна, чтобы дотянуться до Сарумана, засевшего в Изенгарде. Поэтому он скрыл, что ему известно о двурушничестве Сарумана, и сдержал свой гнев, выжидая время и готовя большую войну, в которой он намеревался сбросить всех своих врагов в западное море. Наконец он решил, что в этом деле ему не поможет никто, кроме Призраков Кольца, могущественнейших из его слуг; они не имели своей воли, ибо каждый из них был полностью порабощен Кольцом, которым владел Саурон.
Надо сказать, что немногие могли противостоять даже одному из этих жутких созданий, и Саурон полагал, что никому не под силу противостоять им, когда они собраны вместе под предводительством их ужасного вождя, владыки Моргула. Но они обладали одним свойством, которое для нынешней цели Саурона могло оказаться помехой: так велик был ужас, сопровождающий назгулов, даже незримых и необлаченных, что их появление могло вскоре быть обнаружено, и Мудрые могли догадаться о цели их похода.
Поэтому Саурон подготовил два удара — в них многие потом видели начало войны Кольца. Они были нанесены одновременно. На королевство Трандуиля напали орки, получившие приказ снова поймать Голлума; а владыка Моргула был открыто послан на битву с Гондором. Все это произошло в конце июня 3018 года. Так Саурон испытал силы Денетора и его готовность к войне, и обнаружил, что Гондор сильнее, чем он рассчитывал. Но это мало его беспокоило, поскольку в этом нападении были задействованы незначительные силы, и главной целью Саурона в тот момент было сделать вид, что появление назгулов связано лишь с войной против Гондора.
Поэтому, когда Осгилиат был взят и мост разрушен, Саурон остановил наступление, и назгулы получили приказ начать поиски Кольца. Но Саурон не мог не брать в расчет бдительность и могущество Мудрых, и назгулам велено было действовать как можно более скрытно. А надо сказать, что в то время предводитель Призраков Кольца и еще шестеро назгулов обитали в Минас–Моргуле, а второй по старшинству назгул, Хамул Тень Востока, был наместником Саурона в Дол–Гулдуре, и при нем находился еще один назгул, исполнявший обязанности его посланца238.
Поэтому владыка Моргула повел своих товарищей через Андуин необлаченными, пешими и незримыми для глаз, — но даже так они внушали ужас всему живому, что оказывалось поблизости. Выступили они, вероятно, в первый день июля. Назгулы продвигались медленно и втайне, через Анориэн и через Энтов Брод в Уолд, а впереди, обгоняя их, распространялись темные слухи и непонятный страх. Они вышли к западному берегу Андуина чуть севернее Сарн–Гебира, где у них была назначена встреча; там они получили коней и одежду, которые были втайне переправлены через реку. Это произошло, как полагают, около семнадцатого июля. Затем они направились на север — разыскивать Шир, страну полуросликов.
Около двадцать второго июля они встретились на Поле Келебранта с назгулами из Дол–Гулдура. Там они узнали, что Голлум ускользнул как от отбивших его орков, так и от бросившихся в погоню эльфов, и исчез239. Хамул сообщил также, что никаких поселений полуросликов в Долинах Андуина не обнаружено, а деревни стуров у Ирисной реки давно заброшены. Но владыка Моргула, не видя лучшего выхода, решился все же продолжить поиски на севере. Возможно, он надеялся либо натолкнуться на Голлума, либо найти Шир. Ему казалось весьма вероятным, что эта страна расположена где–нибудь неподалеку от ненавистных ему земель Лориэна, а то и вовсе в пределах защитного пояса Галадриэли. Но владыка Моргула не мог не считаться с силой Белого Кольца и был пока не в силах ворваться в Лориэн. Поэтому, пройдя между Лориэном и Мглистыми горами, Девять направились дальше на север. Ужас опережал их и оставался там, где они прошли, но они не нашли того, что искали, и не узнали ничего, что помогло бы им в поисках.
Наконец они вернулись; но лето уже шло к концу, а гнев и страх Саурона все возрастали. К тому времени, как назгулы снова оказались в Уолде, наступил сентябрь. В Уолде их встретили посланцы из Барад–дура, передавшие угрозы их Властелина, которые повергли в ужас даже моргульского владыку. К этому времени Саурон уже знал о словах услышанного в Гондоре пророчества, об уходе Боромира на север, о деяниях Сарумана и о пленении Гэндальфа. Исходя из этого, Саурон решил, что пока ни Саруман, ни кто–либо из Мудрых не завладел Кольцом, но Саруман, по крайней мере, знает, где оно может быть спрятано. Теперь Саурону могла помочь лишь быстрота, и скрытность была отброшена.
А потому назгулам было приказано отправляться прямиком в Изенгард. Они стремительно пронеслись через Рохан, и сопровождавший их ужас был столь велик, что многие люди бежали из обжитых земель куда глаза глядят, на север или на запад, думая, что следом за черными конями с востока идет война.
Через два дня после того, как Гэндальфу удалось выбраться из Ортанка, перед вратами Изенгарда появился владыка Моргула. Тогда Саруман, который к тому моменту и так был разгневан и напуган бегством Гэндальфа, осознал, что может оказаться между двумя врагами, равно считающими его предателем. Страх его был велик, ибо все надежды обмануть Саурона или хотя бы воспользоваться его благосклонностью в случае победы пошли прахом. Теперь ему оставалось либо заполучить Кольцо, либо погибнуть. Но Саруман все еще был хитер и осторожен, и готовил Изенгард именно для такого крайнего случая. Круг Изенгарда был столь мощным, что даже владыка Моргула в сопровождении остальных назгулов не мог бы взять его, не располагая могучим войском. А потому на требование владыки Моргула выйти ответил лишь голос Сарумана. Благодаря какому–то хитрому устройству казалось, будто голос исходил из самых ворот.
«Это не та страна, которая вам нужна, — сказал голос. — Я знаю, что вы ищете, хоть вы этого и не говорили. У меня его нет — хотя, конечно, его слугам это и без того известно. Будь оно у меня, вы бы склонились предо мной и назвали меня властелином. И если бы я знал, где спрятана эта вещь, я не сидел бы здесь, а давно уже поспешил бы туда, чтобы завладеть им раньше вас. И, насколько я могу догадываться, тайна эта известна лишь одному — Митрандиру, врагу Саурона. Он ушел из Изенгарда всего два дня назад. Ищите его где–нибудь поблизости».
И голос Сарумана все еще обладал такой силой, что даже предводитель назгулов не усомнился в сказанном и не задумался, правда это, ложь или полуправда. Он направил коня прочь от Врат Изенгарда и принялся разыскивать Гэндальфа в Рохане. Так и вышло, что вечером следующего дня Черные Всадники наткнулись на Гриму Змеиного Языка, который спешил к Саруману с известием о том, что Гэндальф явился в Эдорас и предупредил короля Теодена о коварных замыслах Изенгарда. Грима едва не умер от страха. Но он был привычен к предательству и выложил бы все, что знал, и под меньшим давлением.
«О да, господин, я готов поведать все! — сказал Грима. — Я подслушал их беседу в Изенгарде. Страна полуросликов. Это оттуда Гэндальф пришел и туда хочет вернуться. Сейчас он ищет себе коня.
Пощадите! Я не могу говорить быстрее! Это туда, на запад — через Врата Рохана, а там на север и немного к западу, до следующей большой реки. Она зовется Сероструй. Оттуда через переправу у Тарбада идет старая дорога, что ведет прямо к их границам. Эта страна называется „Шир.
Да, конечно, Саруман ее знает. Из этой страны по старой дороге ему возили всякие товары. Пощадите, господин! Воистину, я никому не скажу о нашей встрече, сколько жив буду!»
И предводитель назгулов сохранил жизнь Змеиному Языку, но не из жалости. Он решил, что тот перепуган насмерть, и никогда не посмеет рассказать о своей встрече с назгулами (и действительно, так оно и вышло). И к тому же Король–Колдун увидел, что Змеиный Язык — злая тварь, и что он, по всей вероятности, еще принесет Саруману немало вреда, если будет жив. Поэтому он оставил Гриму валяться на земле, а сам поскакал дальше, не потрудившись вернуться в Изенгард. Месть Саурона могла подождать.
Теперь Король–Колдун разделил свой отряд на четыре двойки, и они поехали отдельно. Сам же он помчался вперед с самыми быстрыми из них. Так Призраки Кольца пересекли западную границу Рохана, исследовали пустоши Энедвайта и наконец добрались до Тарбада. Оттуда назгулы поскакали через Минхириат, и хотя они двигались по отдельности, вокруг них распространялись страшные слухи, и звери попрятались, а немногочисленные люди разбежались. Но назгулы схватили по пути нескольких беглецов, и к радости их предводителя двое из пленников оказались соглядатаями и слугами Сарумана. Один из них занимался в основном торговлей между Изенгардом и Широм, и хотя сам он бывал только в Южной четверти, у него нашлась сделанная Саруманом подробная карта Шира. Назгулы забрали эту карту, а лазутчику приказали отправиться в Бри и продолжать шпионить. Его предупредили, что отныне он находится на службе у Мордора, а если попытается вернуться в Изенгард, то умрет мучительной смертью.
На рассвете двадцать второго дня сентября назгулы, снова собравшиеся вместе, добрались до Сарнского брода и южных границ Шира. Они обнаружили, что граница охраняется, — путь им преградили Следопыты. Но дунедайн оказалось не под силу остановить назгулов. Быть может, они не выстояли бы, даже будь с ними их предводитель, Арагорн. Но Арагорн был на севере, на Восточном тракте близ Бри; и сердца дунедайн дрогнули. Некоторые бежали на север, надеясь принести вести Арагорну, но назгулы пустились в погоню и убили их или загнали в глухомань. Другие все же решились защищать переправу и удерживали ее в течение дня, но ночью владыка Моргула смел их с пути, и Черные Всадники вступили в Шир. И ранним утром двадцать третьего сентября, еще до того, как пропели петухи, часть назгулов направилась через Шир на север, в то время, как Гэндальф с Тенегривом все еще были далеко позади, в Рохане.